Ложь кришнаитов — Ч. 35

॥श्रीः॥

Чаитанйа в Уд̣упи

ЧЧ, Мадӿйа 9.269-270

Бӿā. 5.14.44:

йо дустйаџāн кшити-сута-сваџанāртӿа-дāрāн
прāртӿйāм̇ щрийам̇ сура-вараих̤ садайāвалокāм
наиччӿан нрьпас тад учитам̇ махатāм̇ мадӿу-двит̣-
севāнуракта-манасāм абӿаво ’пи пӿалгух̤


Русский перевод ISKCON: «Отказаться от материального комфорта, земли, детей, общества, друзей, богатств, жены или благосклонности богини процветания, которой домогаются даже великие полубоги, очень трудно. Но царь Бхарата не хотел ничего этого, и не случайно: для чистого преданного, чей ум всегда поглощен служением Господу, даже освобождение (слияние с бытием Господа) не представляет ценности. Что же тогда говорить о материальных возможностях?».


Бӿā. 6.17.28:

нāрāйан̣а-парāх̤ сарве
на кутащчана бибхйати
сваргāпаварга-наракешв
апи тулйāртха-дарщинах̤


Русский перевод ISKCON: «Преданные, посвятившие себя служению Нараяне, не чувствуют страха, где бы они ни оказались. Они не видят разницы между раем, адом или освобождением».


Абӿава и апаварга — конец мирского бытия, окончательное растелеснение, включая тела, облекающие џӣву даже во время пралайа, — так называется мукти в этих щлоках Бӿāгавата-пурāн̣ия.

Неизбежность мукти начинается с момента апарокша-џњāния, непосредственного, āтменного увидения Бӿагавāна. Апарокша-џњāние уничтожает все плоды кармы, кроме прāрабдӿных, уже вкушаемых, которые уничтожаются их изживанием, прожитием. Потому исчезновение кармы (карма-кшайа), включено в мукти как ее первая ступень.

Возможно ли апарокша-џњāние без бӿакти? Нет. Что открывается џњāнину в апарокшье? Цель, восторг его бӿакти. Является ли это ви́дение отныне непрерывным? Нет, пока џња̄нӣ не придет к высшей, четвертой ступени мокша, называемой „бӿогāх̤“, блаженствами — бесконечными радостями Бӿагочувствования, приходящими после избавления от лиӈга-дэха. До того, это прямое ви́дение сварӯповыми очами для мāнушйа-џӣв возможно лишь несколько раз, если не единожды. Даже в дӿйāнии апарокша-џњāнӣ будет вспоминать увиденный Бӿагавад-образ, представлять Его, но не видеть напрямую.

Так что же будет желанным, вожделенным, страстно искомым для бӿакты-апарокша-џњāнина, с которым однажды произошло невиданное, потрясающее — он узрел Бога, Который для него есть всё? Лиӈга-бӿаӈгам? Карма-кшайах̤? Прекращение тройственных страданий? Какие-то еще сопутствующие характеристики мокша?

Нет („наиччӿан“), он будет желать только одного — Нāрāйан̣у. Увидеть, ощутить Его снова.

Ни мӯрти, ни представленный или воспроизведенный в дӿйāнии образ не есть Нāрāйан̣а. Бӿакта никогда не отождествит их с Бӿагавāном. Он будет поклоняться им как пратӣкам, символам Его невидимого присутствия (подробнее о пратӣке см. в анализе ЧЧ, Мадӿйа 9.277). Его поклонение будет проникнуто („парах̤“ из 6.17.28) не ожиданием „успеха“ или „спасения“ взамен, а „Уттама-щлока-лāласой“, упоминаемой в Бӿā. 5.13.27 (пāт̣ӿ) сразу перед „йо дустйаџāн…“ (Бӿā. 5.14.44), — страстной жаждой Наивысшего из хвалимых, „мадӿудвит̣-севāнурактью“, влечением въемлеть и воздавать Мадӿусӯдане.

Речь идет об апарокша-џњāнине, таком как Бӿарата. Для него, џӣван-мукты, мукти уже не является задачей. Мукта знает, что он мукта. Его нестремление к столь главным для нас вещам — дӿармāртӿа-кāме, его бесстрашие перед тем, что пугает нас — нāраками, адами, и его безразличие к тому, что мы принимаем как главное над главным, муктью, поражают, особенно, если встретить такого бӿакту в своей жизни.

Но если для апарокша-џњāнинов стремление к мукти замещается стремлением к сути мукти — въемлению Нāрāйан̣е, то для сāдӿаков в самом по себе стремлении к мукти, к избавлению от тенет кармы нет ничего предосудительного. Случай с ложным пониманием мукти как состояния, отличного от знания-бӿакти, состояния, в котором знание-бӿактӣ находят свой конец, а не исполнение, мы не рассматриваем.

Посчитайте, сколько раз в Бӿāгавате встречаются слова „мумукшух̤“, „мумукшā“ („ищущий мукти“, „стремление к мукти“)? Множество. А сколько случаев негативного употребления этих слов? Ни одного! Да, в Бӿāгавате вы не найдете осуждения мукти! Ах, если бы Чаитанйа — или, точнее, автор ЧЧ — знал такой щлок, он бы обязательно приберег его напоследок, чтобы добить этих гипотетических таттвавāдинов. Но нет! Максимум, на что сподобился автор, — это „сваргāпаварга-наракешв апи тулйāртӿа-дарщинах̤“, где на самом деле мукти (апаварга) не уподобляется аду. Сварга, ад и мукти уравниваются в том, что они могут дать (артӿа) апарокша-џњāнину, который уже џӣван-мукта и потому Нāрāйан̣а-парах̤, независимо от местонахождения и обстоятельств.

Если бы мукти в этом щлоке и вправду уподоблялась аду, то почему бӿакта „на бибӿйати“ („не испытывает страха“)? Ведь, судя по всему, Чаитанйа и его последователи как раз страшатся мукти, называя этим словом какую-то самодельную страшилку, презирают (выражение страха) и отвергают (вместо того, чтобы смело отправиться хоть в мукти, хоть в нарачье, как Господь пожелает) — то есть ведут себя отнюдь не как ваишн̣авы, описанные в Бӿāгавате, в т.ч. и в процитированных щлоках.

Стремление к мукти, мумукшā, естественно для сāдӿаки. Оно основывается на четком понимании того, что́ есть мукти и Кто и кому ее дает. На понимании того, какой путь ведет к мукти: без бӿакти и верного знания невозможно благоволение Того, в Чьих, единственного, силах как вознести к Себе, так и продолжать держать в узах.


Бӿāгавато 11.6.7:

дэвā ӯчух̤ —
натāх̤ сма те нāтӿа падāравиндам̇ буддӿӣндрийа-прāн̣а-мано-вачобӿих̤
йач чинтйате антархрьди бӿāва-йуктаир мумукшубӿих̤ кармамайорупāщāн

Отсюда явствует, что мумукшу — бӿāва-йукта, т.е. бӿактимāн! („Ити матвā бӿаџанте мāм̇ будӿā бӿāва-саманвитāх̤“ — Гӣтā, 10.8). И думает не о том, как бы чего за свою бӿакти получить, а о стопах Господа в самой сердцевине своего сердца.



продолжение будет